Полностью заменить ископаемое топливо, не останавливая развитие науки и экономики, человечество не сможет еще как минимум 30–50 лет. Возможно, даже больше. О том, почему это так и куда на самом деле движется энергетика, читайте в тезисах выступления советника генерального директора Российского энергетического агентства Минэнерго Дарьи Козловой на Тюменском нефтегазовом форуме.
Ученые рассчитали, что для реализации стратегии Net Zero после 2030 года на энергетику нужно будет тратить не менее 10 триллионов долларов в год. С выводами этого исследования согласились и Международное, и Российское энергетическое агентства. В прошлом году в энергетику вложили меньше 300 миллиардов долларов. Можно представить, какой колоссальной должна быть нагрузка на мировую экономику, чтобы приблизиться к нужным инвестициям, и в мире это понимают. В июне одна из крупнейших нефтегазовых компаний — британо-нидерландская Shell — публично отказалась от ранее озвученных планов по снижению добычи нефти и вместо этого анонсировала ее рост на 1–2% в год.
Когда мы говорим о разных сценариях энергетического перехода, всегда следует помнить, что это именно сценарии. Есть множество факторов, которые будут смещать вероятность в сторону тех или иных результатов. Главная наша задача в этих условиях — понять, куда мы все-таки идем.
Ошибочно полагать, что энергетического перехода вообще не будет. Нельзя не обращать внимания на изменение энергобаланса и появление новых технологий. Одним из наиболее наглядных примеров является развитие электротранспорта. На транспорт сегодня приходится более 70% потребления нефти и нефтепродуктов. В долгосрочной перспективе должно начаться если не снижение спроса, то по крайней мере снижение цен на углеводороды. Эту тенденцию тоже нужно учитывать, формируя глобальную энергетическую стратегию.
Есть и сдерживающие факторы. То же развитие электротранспорта опережающими темпами возможно лишь в странах, которые могут себе позволить тратить много денег на строительство и модернизацию инфраструктуры: это Япония, США, Китай, страны Европы. При этом та же Африка или Азия такими финансовыми возможностями не обладают, для них предпочтительным является газовое топливо — и с точки зрения экономической целесообразности, и с точки зрения снижения углеродного следа.
Сегодня перед нефтегазовой отраслью стоят три основные задачи. Первая — поиск новых точек роста. Ими могут стать страны, которые не могут себе позволить создавать инфраструктуру для энергетического перехода. Прошлогодние события только ускорили те процессы, которые и так уже происходили: мы и так понимали, что нужно выходить на новые рынки, потому что спрос на углеводороды на старых будет неуклонно снижаться. Искать точки роста необходимо по схеме «товар-потребитель» — например, не просто поставлять сжиженный природный газ в Африку, но и строить там свои заправочные станции.
Вторая задача — наращивание инвестиционного потенциала. Нефтегазовая отрасль — инвестор номер один. На ее развитие тратится в среднем больше трех триллионов рублей в год. Минэнерго всегда отмечало, что каждый рубль, вложенный в эту отрасль, создает минимум два рубля в других областях.
Наконец, третья задача — обеспечение внутреннего рынка. Как бы мы ни смотрели в сторону других стран, наш российский потребитель всегда должен оставаться в приоритете.