Оранжевую, или «солнечную», нефть нашли в Оренбуржье на глубине почти шесть километров благодаря одной смелой научной гипотезе. В чем была ее суть и как геологи рискнули проверить свое предположение, рассказывает начальник управления по разработке месторождений «Газпром нефти» Данил Солодов.
В Оренбургской области у нас было пять участков для проведения геологоразведочных работ и бурения скважин. Команда изучила строение недр с помощью сейсморазведки и оценила, сколько ресурсов там может быть. По расчетам, возможных запасов нефти оказалось недостаточно для начала промышленной добычи. Тем не менее, мы подготовили 15 альтернативных гипотез, обосновывающих, где могут находиться дополнительные ресурсы. Главное предположение звучало так: искать надо в особом типе коллектора — гидротермально-доломитизированном известняке. Такой коллектор образуется, когда горячие минерализованные растворы частично растворяют горную породу, делая ее пористой, и потому она может содержать в себе нефть.
До нас в этом регионе никто не решался проверять такую гипотезу: слишком высокий риск пробурить скважину и не найти нефть. Но мы рискнули. На кону было открытие нового месторождения — и мы не ошиблись.
Одну из главных ролей в проверке гипотезы сыграла 3D-сейсморазведка — метод, когда на поверхности устанавливают источник вибрации. Звуковые волны уходят вглубь, отражаются от пород и возвращаются назад, где их фиксируют датчики.
Мы исследовали более 1600 квадратных километров. На Солнечном лицензионном участке в Ташлинском районе Оренбургской области пробурили скважину глубиной 5,8 километра — такие наша компания ранее не бурила — и нашли большое месторождение нефти. Его хватило бы, чтобы заправлять все автомобили России бензином около полугода!
Но на этом задачи не закончились. Геологическое строение месторождения оказалось очень сложным. Стандартных и привычных методов исследования было уже недостаточно: пришлось прибегнуть к новым и редким методам анализа.
Параллельно мы провели десятки лабораторных исследований. Например, выяснили, что в породе аномально много пирита — соединения железа, похожего на золото. Позже это стало одним из критериев для поиска: есть пирит — значит, есть коллектор, в котором может быть нефть.
Первую скважину пробурили максимально глубоко — почти на шесть километров. Это позволило детально изучить строение участка. И вдруг из недр забило оранжево-белое пенистое вещество. Скважина немного «продышалась» — и на поверхность вышла нефть ярко-оранжевого цвета. Цвет нефти бывает разным — от прозрачного до черного. Наша оказалась оранжевого оттенка: чистейшая, почти без примесей.
Стало ясно: смелые гипотезы нельзя откладывать в долгий ящик. Иногда самые дерзкие идеи приводят к самым значимым открытиям — и это придает уверенности в новых экспериментах.
У науки все больше цифровых технологий, но настоящая работа геолога начинается в поле — с молотком, образцами пород и разрезами. В этом и сегодня есть особый шарм, который привлекает молодых увлеченных людей.
Полевой опыт дает навык «чувствовать» минералы. Например, можно различить два внешне одинаковых минерала на вкус: если соленый — это галит, обычная каменная соль, если нет — ангидрит, минерал, похожий на гипс, но без воды в составе.
В работе геолога-нефтяника есть один не решенный до конца вопрос: откуда берется нефть? Есть две основные теории. Первая — органическая: нефть образовалась из остатков древних организмов. Вторая — неорганическая: углеводороды появились в результате химических реакций между газами и минералами в недрах, без участия органики.
Как геолог я придерживаюсь органической теории, но как инженер-химик допускаю и вторую модель. Возможно, однажды мы найдем точный ответ — и это станет еще одним большим открытием.
